Игорь Москвин - Петербургский сыск. 1870 – 1874
Путилин опустился на корточки и взглянул на рану, повернув голову из стороны в сторону.
– Убийца подкрался сзади, рана больно тонка, скорее всего бритвой, – рассуждал он, шепча себе под нос, – слева направо, значит убийца правша. В карманах деньги, часы на цепочке. Ничего толком не взято. Кто он? – указал рукой на покойника.
– Глеб Данилов Петров, – ответил околоточный и добавил, – тут рядом в доходном доме Кулакова с женой проживает… проживал, – снял фуражку, перекрестился, – мясником был в лавке купца Смирнова на Гороховой.
– Так, кто его нашел?
– Ванька, посыльный при купце Феропонтове, испугался убиенного, у нас в околотке сидит сердешный, трясется, как осиновый лист. Оно и понятно, не каждый день убиенных находит, – снова рука сотворила крестное знамение.
– Хорошо, поговорим с нашедшим покойника. Потом посетим безутешную вдову, – спрятал лицо за воротником.
Ванька был лет десяти с задранным к верху маленьким носом, который беспрестанно утирал промокшим рукавом. Глаза просохли от слез, но на лице остались грязные следы.
– Здравствуй, – улыбнулся Путилин и присел на свободный стул, вытирая носовым платком руки, – как тебя зовут?
– Ванькой, – серые глаза с испугом смотрели в лицо начальника сыска.
– Стало быть, Иван, – произнёс Иван Дмитриевич, – вот что, расскажи теперь мне о своей страшной находке.
Мальчонка поежился и, не поднимая глаз, посмотрел на свои руки.
– Было так, – начал он свой рассказ, – бегу по поручению хозяина, хотелось побыстрее вернуться и к горячей печке прислониться, ведь дождь так и поливал, а у меня обувка прохудилась, – он показал на ноги, – замерзли—то мои кормильцы, вот я больше на дорогу поглядывал, а на Верейской из подворотни выскочил и об… об…, – мальчишка запнулся.
– Дальше.
– Об него и споткнулся, – он поднял голову, – я—то сперва подумал пьяный валяется и тормошу его, мол домой иди, там лучше, чем в луже спать, а у него… него… —мальчонка заплакал, вытирая грязными руками лицо.
– Ясно, – Путилин поднялся, большего ждать не приходилось, распорядился, чтобы мальчишку отвели домой, – теперь к убиенному на квартиру.
– Да тут недалече, – ответил околоточный, – через пять домов.
– Что ж, проводи, – Иван Дмитриевич надел шляпу, – хорошо бы и с соседями поговорить, – сказал, выходя на дождливую улицу.
Квартира убитого, где он проживал вместе с женою, находилась на третьем этаже.
Поднимаясь по лестнице, Иван Дмитриевич уже немного знал о семейной жизни несчастного, у входа сумел поговорить с дворником– татарином, который по секрету поведал, что к молоденькой женке убитого Варваре Тихоновне ходил юркий поляк и только в то время, когда мясник был занят своей работой, чем там они занимались он не знает, но у них, мусульман, за такие дела камнями бьют.
Дверь была открыта. Путилин прошел через небольшой коридор в светлую маленькую комнату. Хозяйка сидела на стуле. Только осунувшиеся лицо говорило, что на ее плечи свалилась нежданная беда.
Иван Дмитриевич поздоровался.
Хозяйка сидела, словно каменная статуя, в ответ не проронила ни слова, казалось, что даже перестали двигаться ее ресницы.
Начальник сыска остановился, внимательно осматривая столовую комнату, присмотрелся к недорогой мебели. Казалось, что хоть и обставлено без излишней роскоши, но с каким– то привитым только воспитанным в строгости женщинам уютом. Путилин молчал, изредка бросал взгляды на женщину, тяжело разговаривать с родственниками убитых, но мог появиться маленький след, чтобы хотя бы тронуться с места на пути поиска истины.
Только через четверть часа женщина произнёсла первые слова.
– Ему было больно?
– Что? – Иван Дмитриевич хотя и ожидал, но все таки вздрогнул от неожиданности. – А? Нет, нет, он не почувствовал боли.
– Мне сказали, что его убили посреди улицы, – ее глаза начали оживать, руками теребила складки синей юбки, – что сделали с Глебом Даниловичем?
– Могу сказать, что для вашего супруга столь печальное событие прошло незаметно.
– Бедный Глеб Данилович, бедный Глеб Данилович, – Варвара Тихоновна не причитала, а вела себя довольно спокойно, только тихонько шептала.
– Варвара Тихоновна, – в первый раз обратился начальник сыска к женщине, – Вы не знаете, куда направлялся ваш супруг?
– Сегодня с утра он был в лавке у господина Смирнова, вернулся, как раз часы стучали третий раз, – она указала рукой на стену, где отмеряли бег «ходики» с массивными гирьками, – но пришел посыльный…
– Вы его знали?
– Нет, лет десяти – двенадцати мальчик, он сказал, что хозяин просит быть снова в лавке в половину седьмого, товар должны привести. Глеб Данилович не любил опаздывать, начал одеваться без четверти и ровно в шесть, с последним ударом вышел из квартиры
– Благодарю, – Путилин задумался и спустя минуту спросил, – вы узнаете посыльного?
– Нет, не знаю, – женщина потерла рукой лоб, – я видела его только мгновение. Боюсь не смогу узнать.
– Хорошо.
– Иван Дмитриевич, – помощник ждал под навесом у входной двери, – полюбовника жены убитого зовут Бронислав Станкевич, проживает в доме Моргана, здесь рядом на Можайской.
– Любопытно, – вздохнул Путилин, воскресный вечер был испорчен, так хотя бы с пользой для дела нужно провести, – что ж, веди.
Впереди шел околоточный, показывая дорогу.
– Ваше Высокоблагородие, здесь можно дворами.
Иван Дмитриевич только кивал, не говоря ни слова.
Через десять минут поднимались по лестнице, отряхивая верхние уборы.
– Здесь они и проживают, – указал рукою на дверь.
Глухо прозвенел колокольчик, и дверь приоткрылась, сперва, маленькой щелью, но затем показалось лицо мужчины с короткой бородой.
– Добрый вечер, – произнёс начальник сыска, – нам нужен Бронислав Станкевич.
– Проходите, – сказал открывший дверь, заметив форму полицейского, – Броня дома.
Бронислав оказался высоким стройным молодым человеком с густыми черными волосами, аккуратно причесанными. Домашняя одежда выглажена до последней складочки, казалось, что этот человек не терпит неопрятности, педант до мозга костей. Помощник по выражению лица понял указание начальника и удалился разговаривать с родственниками Бронислава.
– Присаживайтесь, господа, – Станкевич развалился в кресле, закинув ногу за ногу, – чем могу быть полезен столь именитым гостям?
Путилин осмотрелся и присел на стул с прямой резной спинкой.
– Господин Станкевич, не будете, так любезны, рассказать, как вы провели сегодняшний вечер?
– Сегодняшний вечер? – брови молодого человека приподнялись, но в них Иван Дмитриевич заметил промелькнувшую искру не то интереса, не то насмешки. Путилин так и не сумел ее уловить. – А в чем собственно дело?
– Хотелось бы услышать сперва ваш ответ, а уж потом я поясню, чем вызван мой повышенный интерес к вашей персоне.
– Даже так? – Бронислав улыбнулся. – Сегодня я целый день провел дома, читал, немного писал, общался со своей семьей.
– Вы не выходили на улицу?
– Да, – глаза молодого человека блестели, словно он затеял опасную игру, – сегодня неподходящая погода для прогулок.
– Не расскажите: в каких отношениях вы находитесь с Варварой Тихоновной Петровой?
– Господа, а вам не кажется, что этот вопрос является бестактным и касается чести замужней дамы? – наигранные нотки возмущения звучали в словах молодого человека. – И по какому праву вы спрашиваете об этом?
– Прошу прощения, господин Станкевич, – спокойный тон Путилина, казалось, охладил пыл поляка, – но я спрашиваю не ради праздного любопытства, а по служебной надобности.
– Вы врываетесь в личную жизнь.
Иван Дмитриевич развел руками.
– Объясните же наконец, в чем дело?
– Хорошо, – тяжело вздохнул начальник сыска, пристально всматриваясь в лицо молодого человека, и отчеканил, – час тому назад муж вышеозначенной особы был убит на соседней улице.
Станкевич вскочил с кресла, лицо выражало растерянность, но в глазах был виден только холодный взгляд.
– Как убит? Не может быть! – он прошелся по комнате, – этого не может быть!
– Успокойтесь, – начальник сыска внимательно наблюдал за Брониславом, – присядьте и ответьте на ранее заданный вопрос: в каких отношениях вы с вышеназванной особой?
– Мы молоды, – покраснел молодой человек, – в очень близких отношениях. Вы понимаете?
– Да.
– Вы думаете, что это я…, – Станкевич выдержал театральную паузу и закончил, – его убил.
– Нет, – горькая улыбка появилась на губах Путилина, – я должен провести дознание и установить злодея, отнявшего жизнь у ближнего.
– Да, да, но причем здесь я? Мы с Варварой любим друг друга, но волею судьбы она принадлежит другому, но это не значит, что я готов пойти на преступление.
